Лобарев Лев - Улыбка
Лин Лобарев
УЛЫБКА
- Извини, сегодня я не смогу.
Тугими упругими щупальцами черная тоска сдавливает горло. В легких
першит, и он с трудом подавляет кашель.
- Хорошо, я перезвоню вечерком.
Мост над черной бездной, полной пронзительных звезд. Перил нет, и
настил непрочен. Доски-ступени то и дело трещат под ногой. Они
ненадежны, как твои слова, но мне больше не на что надеяться. Ты
скажешь что-нибудь ласковое, коснешься руки, улыбнешься, и ещ е одна
ступенька выдержит меня и не даст сорваться вниз. Я иду к тебе -
чистая яркая звезда, не похожая на мелкие злые иглы остальных, - ты
светишь впереди, и до тебя все ближе. Я греюсь в твоем свете, забывая
на время о том, что вокруг - вакуум. Иногда з везда мигает приветливо,
и тогда я запрокидываю вверх лицо и улыбаюсь тебе.
Он нес эту чашу с черной водой в себе, он мчался сквозь лес, и вода
переплескивалась через край. Капли оставляли на нем язвенные кислотные
ожоги. Большей частью - на нем. Hо отдельные брызги перелетали через
не слишком-то высокие борта, которыми он огражд ал мир от себя, и
земля под ногами жалобно ныла, принимая в себя плеснувшую черноту.
Кое-где за его спиной листья деревьев сворачивалась в хрупкие черные
трубочки. А он кричал, не слушая, что кричат вокруг, он кричал, чтобы
хоть как-то заглушить собственн ую боль.
Постепенно зверье стало убираться с его тропы. А чаша была полна...
- Ты хорошо выглядишь...
Он улыбается.
- Правда?
- Правда. Помолодел лет на пять. Смотреть приятно...
- А так?
Улыбка вдруг разом становится болезненной гримасой, глаза в момент
заполняются отчаянием. Затравленный взгляд, нехороший.
Собеседник отводит глаза.
- Так - нет.
Он движением ладони убирает с лица тоску. Глаза снова улыбаются.
- Вот и хорошо.
- Что хорошего? - собеседник злится.
Он смеется.
- Хорошо, что смотреть приятно.
Однажды он увидел, как черная вода вдруг плеснула, отраженная в ее
глазах. И он испугался.
Я должен научиться улыбаться. Эй, зеркало! Веселись... Да, знаю,
это непотребно. Попробуем так... Уже лучше. Hет, слащаво. Добавим во
взгляд каплю ироничности - как бы над собой... Чуть-чуть. Вот. Забавно
- лепить собственное лицо... Посмотрим-ка на себя - ее глазами...
Должно понравиться. Hет ни боли, ни бед. Я весел, легок, я почти
волшебный принц из сказки. Грусть - только возвышенная. Злость -
только праведная. Я сотворю сказку из себя, любимая - может быть, ты
прочитаешь ее.
Я должен научиться улыбаться.
- Почему ты так смотришь?
Он смеется и встряхивает головой.
- Я задумался. Извини.
Я боялся, что в компенсацию меня будут мучить кошмары. Hо я так
выматываюсь, что по ночам не снится ничего.
Чернота нагло лезет в лицо душными пальцами. Я улыбаюсь - уже
рефлекторно - и чернота хохочет в ответ, хищно и радостно, чернота
вцепляется когтями уже изнутри, и я ничего не могу сделать - ведь Она
должна видеть только улыбку.
Тело бьется на сухой простыне - это похоже на конвульсии, но голова
остается совершенно ясной.
Hа лице улыбка.
Чернота из ее глаз исчезла. Они оказались светло-серыми.
Мне кажется - или проклятая чаша стала тяжелей?
- Кого ты обманываешь?! Ее? Себя?
- Судьбу.
- Это же ложь! Ты врешь ей, подсовывая вместо себя сладкую маску!
Это подло!
- Я пробовал иначе. Мне не понравилось. Ей, думаю, тоже.
- Дурак. Ты не умеешь улыбаться.
- Теперь - умею...
- Однажды эта улыбка перейдет в ненавидящий оскал, и ты не успеешь
ничего сделать!
- Успею. Hе бойся за нее.
- Дурак. Я за тебя боюсь.
- Hе бойся.
- Чем вр
